Что такое красные линии, турбо-режим в Верховной Раде, акции против капитуляции и е-голосования украинцев за рубежом. Об этом в интервью Gazeta.ua рассказывает Святослав Юраш, 23 года. Он самый молодой депутат в Верховной Раде. Входит во фракцию “Слуга народа”. Прошел 27 номером по партийному списку.
Учился в Польше, Индии. В 2014 вернулся в Украину, основал пресс-центр Евромайдана. За участие в Революции достоинства получил орден “За заслуги” 3-й степени от Петра Порошенко. Был заместителем директора Всемирного конгресса украинцев в Киеве. Отец Андрей Юраш – религиовед, директор департамента по делам религий и национальностей Минкульта.
Говорим в конгрессно-выставочном центре “Парковый”. Здесь на президентских и досрочных парламентских выборах работал пресс-центр штаба партии “Слуга народа”.
Расскажите о впечатлениях после полутора месяцев в парламенте.
Это структура, которая заждалась возможность работать, которая застряла во времени. Механизмы старые во всех смыслах этого слова. Этот дизайн был компромиссным между РУХом и Компартией. Надо все менять изнутри. И мы начинаем.
Как вам такой динамичный режим?
Я готов работать без выходных. Потому что это феноменальный шанс. Народ требует неотложных действий. Страна ждет 29 лет. Мои коллеги – это люди, которые не упали с неба, а работали с вопросами права, правоохранительных структур, экономических изменений. У нас наработки.
Регламент Верховной Рады изучили?
Регламент является инструментом, который использовали различные олигархические группы, пытаясь продвигать свои вопросы, сдвигать каждый закон в нужную сторону. Поэтому мы будем менять и регламент тоже.
Что для вас стало открытием в Раде?
Креативное лоббирования. Все ждут, что придет дядя с чемоданом денег. Ты или продаешься, или нет. А тут приходят к тебе миллион плакальщиц и говорят: “Вот есть одно предложение в этом законе, ну вот очень надо, чтобы ты его изменил, поменяешь – всем будет счастье. Вот это одно предложение – душит нас каждый день”. Ты думаешь, ну в самом деле что-то в этом есть. А потом обнаруживаешь: после изменения предложения кое-кто заработает столько-то денег из этой схемы. А плакальщиц только из автобуса выгрузили.
Различные группы за годы выработали модели лоббирования. И они давят со всех сторон. Чтобы свои интересы и защитить, и умножить.
А приятные удивления были?
Мы имеем шанс изменить страну.
Как ладите с коллегами? Возможна ли дружба между депутатами из других фракций?
Мы не хотим быть, как старые политики. Драться никто не будет. Но дружба – это серьезное слово. Она должна быть тестируемая годами, общением, взаимодействием.
Степан Кубив (депутат от “Европейской солидарности, экс-министр экономического развития. – Gazeta.ua) на Майдане помог мне открыть международный пресс-центр. Дядька Степана, как я его называл там, я давно знаю. Это человеческие отношения, вне политики. В личном общении мы не деградировали до обидного уровня.
А есть ощущение, что иногда вас как молодых пытаются использовать? Продвинуть свое мнение, ввести в заблуждение?
Мы же не идиоты. Я понимаю, что есть много сторон дискуссии. И нужно много проговорить, чтобы понять полноту картины.
Как относитесь к протестам по “формуле Штайнмайера” и новому закону об особом статусе Донбасса? Как оцениваете эти простесты?
Как результате неполной коммуникации.
Это ошибка власти?
Это ошибка многих сторон. Когда тот же персонаж, который нам подарил и процесс, и реалии, и продвигал ту самую “формулу Штайнмайера”, становится главным борцом против капитуляции – это смешно.
Люди имеют право на протесты. Это запрос на коммуникацию. А кое-кто пытается манипулировать, чтобы сделать новый Майдан. И это все видят. И те, кто были на предыдущем Майдане, эти манипуляции не допустят.
Как Украина должна решать вопрос Донбасса?
Должна, вынуждена и хочет – это разные категории. Должна, как сейчас делает. Мы используем существующий канал. Через формат “Нормандии” можем получить диалог с европейским союзниками. Обозначат красные линии. А это, как сказал Владимир Зеленский: земля, территория, люди. Что обсудят там, появится в Верховной Раде. Будет публичная дискуссия.
Какие идеи по Донбассу, в частности, особом статусе, звучат во фракции? Или все согласны с “формулой Штайнмайера”?
С чем там не соглашаться? Наши танки под Москвой и мы Путина под дулом держим? Нет. И именно поэтому надо говорить о международном диалоге, который может заставить Путина оставить Донбасс. И закончить войну, которую он начал.
Поэтому это был шаг, чтобы добиться “Нормандии”. В документе нет подписей так называемых республик. Там есть Украины, России, ОБСЕ. И это прыжок на других уровень дискуссии.
Есть много опасений относительно нового законопроекта об особом статусе Донбасса. Что должно быть прописано в этом документе?
Мы точно знаем, чего там быть не должно. А детали – появятся после “Нормандии”.
Чего там точно не будет?
Президент все очертил.
Если в законе будут сомнительные вещи, вы их поддержите?
Президент на сомнительные вещи не согласится.
Для меня линии президента показывают мои красные линии. Это изменение границы, забывание о людях.
В интервью Роману Скрыпину вы сказали, что готовы выйти из “Слуги народа”, “если по границе будут компромиссы, если мы что-то отдадим России”. Мнение не изменили?
Не изменил. Согласен с Владимиром Зеленским: граница – это вопрос сакральное, фундаментальное и неизменное.
Каждый раз во время голосования более 200 “за” дает ваша фракция. Депутаты голосуют, но не читают документы, сами в этом признаются. Как принимают решение: вы их обсуждаете в рабочих часах или, возможно, вам присылают какие-то советы?
У всех есть свои сферы ответственности. Я по диаспоре работаю в подкомитете, есть межфракционное объединение. Доверие – в этом процессе главное. Надо работать как команда. От президента, вероятно, ко мне, я самый молодой.
Как-то журналистка спрашивала у Михаила Ананченко (депутата от “Слуги народа”): “Что у нас сегодня на повестке дня”. И он не знал, что сказать.
Здесь две вещи. Ананченко в Верховной Раде, как и я, впервые. И знать все элементы процесса right away (сразу – Gazeta.ua) не может. Поэтому у меня есть привычка к журналистам брать в карман повестку дня. Второе. Многие журналисты в Верховной Раде тратят время на поиски идиота. Пользуются тем, что некоторые депутаты, скажем, всю жизнь работали в академическом секторе, с медиа не взаимодействовали. За рубежом журналисты спрашивают у депутатов, какие у них цели, какая деятельность. А у нас – это шоу. “Пиво. ТВ” приходит и делает развлечение со всему. Имеет право. Но я советовал бы спросить себя, резонно ли это.
Вы создали в Верховной Раде межфракционное объединение “Украинцы в мире”. Занимается ли оно темой электронного голосования на выборах украинцев за рубежом?
Наша диаспора по всему миру желает взаимодействовать с Украиной. А путей для этого нет. У нас есть “Паспорт иностранного украинца”. Это зеленая книжечка со странной процедурой ее получения.
Надо создать механизмы для украинцев, которые готовы держать с Украиной связь, чтобы они могли и дом покупать, и налоги платить. Для этого нужно изменить процедуру. Речь не только о голосовании. А и о представительстве в парламенте. У нас до десяти миллионов граждан за рубежом. Кто-то в Раде должен представлять их интересы.
После Майдана созданы многочисленные общины украинцев. Президент Зеленский призвал украинсцев возвращаться в Украину. Для этого надо иметь диалог с ними.
Проблемы украинцев в мире – это так же проблемы украинцев в России. Какие приоритеты имеете в этом направлении?
Я виделся с представителями девяти российских организаций. Главная проблема, когда говоришь с кем-то одним, говорят – что остальные работают с ФСБ. Я не знаю, кто из них имеет контакты со спецслужбами. Но Россия сделала все для уничтожения нашего общества там.
Украинцам в России надо дать аргументы, что оттуда надо бежать. И создать механизм, чтобы они видели перспективу здесь (в Украине Gazeta.ua).
Как нам выстраивать отношения с людьми на Донбассе и в Крыму?
В Украины с Крымом и Донбассом отношения сотни лет. Думаю, за 5 лет оккупации и войны не поломают все. Первый фронт этой войны – информационный. С победы на этом фронте следует начинать.
У вас на днях родился малыш. Какой видите Украину через 6-7 лет, когда ребенок пойдет в школу?
Такой, в которой сын захочет остаться, а не уехать.
Вот Грузия до Саакашвили была одна, после него другая. Можно спорить хорошо это или плохо, но другая. Мы получили мандат именно на то, чтобы Украина после Зеленского стала другой. Эта инаковость – о борьбе с коррупцией, о трансформации экономики, от бюрократии к простому ведению бизнеса.
Какую имеете цель в политике?
Чтобы меня не повесили на столбе. Чтобы видели, что мы действительно другие, и нас выбрали не зря. Чтобы мы имели Украины, в которой люди оставались бы, а не убегали.