По состоянию на сейчас уже нет ни одного следователя, который бы расследовал избиение студентов в ночь 30 ноября 2013. Нет ни одного следователя, который расследовал бы первый штурм Майдана 11 декабря. Ни один следователь не расследует январские убийства – Нигояна, Жизневского и других. Остановились все следственные эксперименты по 20-м февраля 2014-го. Об этом в интервью журналу “Країна” рассказал общественный активист Николай Выговский. По его словам, эта ситуация по сути заморозила расследование, которое надо сейчас как можно скорее восстановить.
Верховная Рада в начале декабря проголосовала за поправку, которая позволит разблокировать расследования дела Майдана. Чтобы это произошло, вы голодали около недели поддержав голодание адвоката Небесной сотни Евгении Закревской. Все ли ваши требования учтены?
Когда Евгения начинала голодовку, требование было принять закон о ГБР в целом с учетом этой поправки о том, чтобы прокуроры, которые занимались расследования дел Майдана, смогли перейти в ГБР, и чтобы там было создано управление по делам Майдана. Туда по закону должны входить сто человек, которые должны расследовать преступления Майдана. Но от самого принятия закона дела не расследуются. Теперь нужно, чтобы закон как можно скорее подписал президент, и чтобы он вступил в действие. Заработать все должно не позднее 1 января. Пока есть опасность, что в этом подвешенном состоянии следователи разбредаются, уходят в другие подразделения, так как не имеют уверенности, будет ли у них работа в ГБР.
Уже нет ни одного следователя, который бы расследовал избиение студентов в ночь 30 ноября 2013. Нет ни одного следователя, который расследовал бы первый штурм Майдана 11 декабря. Ни один следователь не расследует январские убийства
По состоянию на сейчас уже нет ни одного следователя, который бы расследовал избиение студентов в ночь 30 ноября 2013. Нет ни одного следователя, который расследовал бы первый штурм Майдана 11 декабря. Ни один следователь не расследует январские убийства – Нигояна, Жизневского и других. Остановились все следственные эксперименты по 20-му февраля 2014-го. Эта ситуация по сути заморозила расследование. Его надо сейчас как можно скорее восстановить.
Хорошо, что таки приняли закон. Могли – еще в предыдущую сессионную пятницу. Но тогда помешали политические манипуляции. Оппозиционная платформа “За жизнь” требовала включить блок “Разное”, и им активно помогали коллеги из Европейской Солидарности и Родины. Эта возня поставят под угрозу срыва важные голосования и заставила Евгению объявить голодовку.
Почему вы присоединились к голодовке?
Женя Закревская – не случайно человек, а адвокат семей Небесной сотни. Меня возмутило, что даже после нескольких дней ее голодовки не было никакой реакции от власти.
Ключевая же ошибка власти – это позиция страуса и неправильная коммуникация по сложившейся ситуации. У вас голодает адвокат Небесной сотни. Выйдите, уверьте, уложите политическое соглашение, пожмите руки. Не уничтожайте доверие к государственным институтам. Ибо вся эта вся ситуация – на ровном месте удар по доверию к парламенту. Власть допустила коммуникационную ошибку и поставила под удар доверие к себе. Это моя основная претензия к ним.
Такие громкие дела как майдановские нельзя оставлять без наказания, ибо преступления могут повторяться в большем масштабе. Если же виновных наказать, то даже если в будущем у нас будут снова уличные противостояния, и кто-то даст приказ убивать людей своим подчиненным, те вспомнят, что есть такая статья “выполнение заведомо преступного приказа” и откажутся идти на преступление. Сейчас они думают иначе: свои своих прикроют.
На некоторых базах экс-беркута те беркутовцы, которые на Майдане сильно отличились, до сих пор висят на досках почета
Мне рассказывали люди, на некоторых базах экс-беркута те беркутовцы, которые на Майдане сильно отличились, до сих пор там висят на досках почета как пример. Они для меня биороботы. Гораздо важнее наказать тех, кто отдавал приказы понимая, что организуют массовое убийство людей. Эти люди, пусть не все, но многие, сейчас возобновились на своих должностях и работают при новой власти. Они имеют навыки эффективного менеджмента в худшем понимании.
Сейчас много заинтересованных слить расследования преступлений Майдана. Это значительно легче сделать в тишине. Наше голодания позволило напомнить о важности тех событий. Поэтому Женин поступок переоценить трудно.
Общество уже забывает о преступлениях Майдана?
Да. Общество уже меньше обращает внимание на это. Суды по делам Майдана посещают только семьи пострадавших.
И событий с тех пор много произошло. Это страшный был стресс. Но после того произошел еще больший стресс – война на Востоке и потеря территорий.
В общем всегда активен какой-то небольшой процент населения, который не составляет даже и четверти. Большинство населения Украины заботится о выживании – всем нужно кормить детей и отапливать жилье. Это понятно, потому что страна бедная и людям жить тяжело. Поэтому ожидать от них политической активности не стоит. Но даже и активная часть, которая была втянута в эти процессы, уже устала бороться.
Президент сейчас говорит, что пытается найти тех студентов, которые были избиты на Майдане в конце ноября 6 лет назад. Как вы оцениваете эту риторику?
Я был в ночь избиения на Майдане и селил людей. Увидел, что многие люди спят на столах в кафе. И поэтому мы с товарищем написали посты: “Друзья-киевляне, давайте примем гостей города, приехавших на протесты”. Думал, что если мы хоть 10 человек поселим, будет очень здорово. Лег спать. Утром проснулся – у меня уже 400 предложений квартир за ночь.
В ночь на 30-е я застал разгон студентов. Но там были не только студенты. Молодежь, да.
К форме высказывания Зеленского у меня нет претензий. Если он публично заявляет, что для него это дело важное и хочет поговорить с теми студентами, это радует.
Но я помню шутку 95 Квартала. В одном из выступлений они шутили, что “если на протестующих одеть шерстяные свитера, а правоохранителям выдать эбонитовые палочки, то можно производить электричество”. Хорошо бы, если бы на встрече со студентами, которых он ищет, Зеленский извинился за эти слова.
В целом же узнать, как изменилась судьба тех первых майдановских пассионариев, важно. Особенно чтобы понять, куда именно мы идем.
Чтобы избежать потери доказательств следствия, правозащитные общественные организации предлагали, чтобы в ГБР по конкурсу набрали следователей, которые уже имеют опыт расследования этих дел, пояснила адвокат Небесной Сотни Евгения Закревская.
“Мы работали над обеспечением перехода следователей, которые все это время расследовали дела Майдана, в ГБР, чтобы они стали тем костяком нового управления. Руководитель ГБР Роман Труба сформировал отдел люди, которые точно не будут заниматься делами Майдана. Не способны, не готовы принимать их, не хотят, не могут физически, потому что не освобождены от других дел. Когда депутаты не проголосовали за поправку в Закон Украины “О Государственном бюро расследований” в последнюю неделю перед тем, как Генпрокуратура утратила свои функции, перед 20-м ноября. Тогда уже было понятно, что вообще не проголосуют. Годовщина событий – единственное время, когда вспоминают о делах Майдана. Если поправки не внесли под 21 ноября – тогда это сделают под 20 февраля. Это поздно. 20 ноября – критический срок, поскольку до первого января у нас остается немного времени, когда можно перевести следователей и прокуроров в это новое управление. А это значит, что все непереназначенные будут уволены или переведены в региональные прокуратуры. То есть мы потеряем этот наш костяк следователей, которые не один год работали с делами Майдана. Его уже сейчас почти не осталось. Поэтому голодание было отчаянным шагом, который пока привел лишь к голосованию за законопроект в Раде неделю назад”, – рассказала Закревская.
Сейчас защитники дел Майдана ждут подписи президента, который на сегодняшний день может влиять и утверждать состав ГБР. Он фактически влияет на создание в этой структуре управления по расследованию дел Майдана.
Другая причина затягивания расследования дел Майдана – нехватка судей, которые сознательно их избегают, о чем рассказал Виталий Кузьменко, участник и пострадавший во время событий Революции Достоинства.
“Судьи не хотят брать майдановские дела, потому что где-то там замешаны их коллеги. Вообще это громкие дела, а судьи не очень любят лишний раз “светиться”. Поэтому они пытаются или не брать дела, или от них потом отойти. Поэтому даже если и соберется заседание – каждое последующее происходит с интервалами месяц – полтора”, – пояснил он.